Очерк 1. Викинги на речных путях Восточной Европы
В то время путь на восток шел
через Русаланд и Грекланд до Иерусалима
(Сага о гутах)
Древнескандинавские источники, о которых пойдет речь в настоящей главе, - это рунические надписи, скальдические стихи и тулы (перечни), саги и пряди (короткие повествования), географические сочинения, созданные в IX-XIV вв., записанные XII-XIV вв., но отражающие в значительной степени некие фоновые знания и общие представления эпохи викингов1.
Эпоха викингов, время с конца VIII по середину XI в., было, вне сомнения, самым ярким в истории Скандинавии. Размах викингской активности был настолько велик, что их корабли с головой дракона на штевне можно было видеть как в отдаленных уголках Атлантики, так и в Африке и на Балтике.
Если мы посмотрим на даты скандинавского присутствия на Балтике (Элбинг и Гробини - ок. 650 г., Ладога - ок. 750 г.), мы явственно ощутим, что скандинавская экспансия на восток началась много раньше общего взрыва скандинавской активности и экспансии викингов в западном направлении. "Появление викингов на Руси было следствием предвикингской активности скандинавов в юго-восточной Балтике. Скандинавы воевали и даже селились в этих районах на несколько сотен лет раньше, чем началась эпоха викингов. Из земель юго-восточной Балтики, равно как и собственно из Швеции, скандинавы могли с легкостью проникать в Ладожское озеро"2.
Любопытно сравнение относительного богатства Англии и Франции с относительной бедностью северо-запада Восточной Европы на рубеже VIII-IX вв. С точки зрения викингов, Англия и Франция представляли собой идеальные объекты грабежа: все богатства этих земель были сконцентрированы в монастырях или процветающих городах, расположенных на морских побережьях или на берегах впадающих в моря крупных рек. Викинги, с их высоко маневренными кораблями, могли воспользоваться преимуществами внезапного нападения и столь же быстро уплыть с награбленным добром. На востоке не было ничего подобного.
Но что же заставило викингов двинуться в восточном направлении? Убедительный ответ на этот естественно возникающий вопрос дал американский нумизмат Томас Нунен. Он показал, что в конце VIII в. арабские купцы стали проникать на Волгу, и от них на Руси появились серебряные монеты высокого качества. Это и заставило скандинавов устремиться из Ладоги (уже ими к этому времени освоенной) в глубь восточноевропейской территории. "Отсутствие собственных месторождений серебра как на Руси, так и в Скандинавии, придавало этим дирхемам дополнительную ценность. Анализ древнейших монетных кладов на Руси и в Прибалтике показывает, что дирхемы достигли Руси в конце VIII в., и постепенно количество их поступлений на Русь и в Прибалтику стало возрастать"3.
Серебро поступало двумя основными путями - по Волге и по Дону. Главный его поток в IX - 70-х гг. X в. направлялся в верховья Волги, затем по рекам ильменьского бассейна (Мсте и Поле) к истоку Волхова и далее по Волхову на Балтику. Все эти водные маршруты отмечены идущими вдоль них цепочками кладов восточных монет, отложившихся в конце I тысячелетия н. э. Низовья и верховья Волхова (места расположения двух главных центров Северной Руси - Ладоги и Новгорода) маркированы концентрацией кладов дирхемов4.
Как показывают археологические материалы, скандинавы впервые появились на территории будущей Руси в середине VIII в. Осевшие в Ладоге с самого начала существования поселения скандинавы имели здесь, "вероятно, сравнительно самостоятельную политическую организацию"5. Ладога в течение некоторого времени оставалась конечным пунктом торговой магистрали, которая вела из Скандинавии в восточном направлении6. С последней четверти VIII в. начал функционировать Балтийско-Волжский путь, основные направления которого четко высвечиваются находками кладов7. Пласт ранних скандинавских находок VIII-IX вв. прослеживается в Поволховье и Волго-Окском междуречье8.
Время освоения Днепровского пути "из варяг в греки" остается предметом дискуссии9. "Завоевание и укрепление днепровского пути совершается почти целиком на глазах истории и освещено рядом достоверных и богатых содержанием источников. Первые известия о нем доходят из середины IX в."10.
Для скандинавов установление в VIII-IX вв. прямого транзитного сообщения через Восточную Европу по Балтийско-Волжскому и Волховско-Днепровскому путям шло поэтапно с севера на юг, при этом между началом освоения пути и возникновением на нем крупных торгово-ремесленных центров прошло достаточно длительное время11.
В своем стремлении к богатствам Арабского халифата и Византийской империи скандинавы должны были продвигаться через гигантские пространства по рекам, которые на Восточноевропейской равнине составляли основу жизни: они привлекали поселенцев, они использовались как внешние и как внутренние транспортные магистрали12. Ведь далеко не случайно то, что, пытаясь объяснить, где в мире находится их земля, составители "Повести временных лет" описали ее географическое положение преимущественно в терминах рек и речных путей13.
Центром четырех основных речных систем - Волжской, Днепровской, Западнодвинской и Ильменьско-Ловатьской - является Валдайская возвышенность. По четырем главным склонам стекают с валдайских высот Волга, Днепр, Западная Двина, Пола и Мста - каждая со своими притоками. Пола и Мста несут свои воды в озеро Ильмень. По Волге, Днепру и Западной Двине можно попасть, соответственно, в Каспийское, Черное и Балтийское моря. Значение этой возвышенности для викингов заключалось в том, что посредством находившихся на ней волоков можно было перейти из любой из этих рек в любую другую, что, в свою очередь, создавало возможности для осуществления перехода из одной большой речной системы в другую14. Однако все эти соединения рек и все эти пространства не были столь легко преодолимыми, как может показаться. Несмотря на то, что природа предоставляла удобные транспортные пути, она же создавала и труднопреодолимые препятствия на этих путях15. Т. Нунен рисует впечатляющую картину природы Северной Руси начала эпохи викингов: "Первое, что следует отметить, это то, что окружающая среда была не слишком гостеприимной. Северная Русь была в это время покрыта густыми лесами, в которых имелось немало болот и топей. Эти леса и болота были местом обитания многочисленных насекомых, диких зверей и рептилий. Данные регионы можно было пересечь по рекам, но и эти последние ставили множество преград. Пороги на Волхове вселяли ужас в путешественников, но обход порогов по суше оборачивался движением сквозь девственные леса, переполненные хищниками"16.
И всё же, несмотря на все природные препятствия, постепенно образовалась "большая система дорог, связывавших Скандинавию с Восточной Европой"17.
Как правило, норманны направляли свои поездки к устьям больших судоходных рек, следуя течению, (точнее - идя против течения) которых, они затем проникали внутрь страны18. Из Балтийского моря перед ними открывались две такие дороги: одна - через Рижский залив и Западную Двину, другая - через Финский залив и Неву либо Вуоксу.
Существует предположение, опирающееся прежде всего на археологические факты, что путь по Западной Двине был открыт раньше, чем путь по Неве19. "Из Зап. Двины скандинавы могли перейти в любую из больших речных систем, по которым происходило передвижение в древней Руси и которые сходились в этом районе: по Ловати через Ильмень и Волхов в Новгород; по Волге на далекий восток и, наконец, по Днепру к Киеву"20.
Итак, через Рижский залив и Западную Двину скандинавы, минуя Полоцк, попадали на Валдайскую возвышенность, откуда как минимум восемь путей, каждый из которых требовал лишь одного волока, выводили их на Днепр21. Попав из Финского залива через Вуоксу или Неву в Ладогу, они могли направиться либо на восток, либо на юг. Маршрут на восток вел по реке Свирь в Онежское озеро, оттуда по небольшим речкам в озеро Белое, откуда река Шексна выводила на Волгу; этот маршрут требовал одного волока протяженностью меньше пяти миль. Путь на юг шел по реке Волхов в озеро Ильмень, откуда, в свою очередь, открывались два основных речных маршрута. Один, по рекам Мста и Пола, с небольшими волоками, вел на юго-восток к Волге и далее в Булгар и к Каспийскому морю. Второй, непосредственно в южном направлении, - по Ловати к Западной Двине, откуда можно было попасть на Днепр и далее в Черное море.
Днепро-Двинское междуречье представляло собой узел торговых путей, связывавших страны Восточной, Северной и Западной Европы с Византией и Востоком22, и соответственно, этот район был хорошо известен скандинавам. Именно здесь находился перекресток торговых и военно-политических магистралей, проходивших и через Новгород, и через Полоцк. Уже к IX в. восходят здесь как отдельные находки скандинавского происхождения, так и целые комплексы23. Наиболее вероятным путем продвижения норманнов, отмеченным целым рядом находок, была Западная Двина, с выходящей к Днепру Касплей24.
Скандинавские источники, в свою очередь, из трех известных им путей на Русь (через Западную Двину, Финский залив и Северную Двину)25 фиксируют лучшее знакомство именно с Западнодвинско-Днепровским путем. В ряде саг он фигурирует в качестве транспортной магистрали. Так, в "Саге о крещении" (см. ниже) описывается путь из Константинополя через Киев и Полоцк в Данию, а в "Саге о гутах" - дорога по Западной Двине с Готланда в Византию:
[Сага начинается с того, как был найден остров Готланд, говорит о его первых жителях, о том, как постепенно увеличилось население острова и как был выслан с острова каждый третий по жребию мужчина. Гуты поплыли к побережью Швеции, но их изгнали оттуда.] Затем отправились они прочь на Фарёй. И поселились там. Там не смогли они прокормить себя. Отправились они оттуда на один остров близ Эйстланда, который зовется Дагё. И поселились там. И построили там крепость, которая все еще видна. И там не могли они себя прокормить. Оттуда отправились они вверх по той реке, что зовется Дюна. И вверх [от побережья] через Русаланд так далеко уехали они, что пришли они в Грикланд. [Там они остались навсегда.]
Пока Готланд не стал подчиняться одному епископу, на Готланд приезжали епископы, которые были паломниками в святой земле Иерусалиме и ехали оттуда домой. В то время путь на восток шел через Русаланд и Грекланд до Иерусалима26.
Кроме того, путь этот с наибольшей полнотой представлен в древнескандинавской топо-, гидро- и этнонимии, что является несомненным свидетельством раннего использования скандинавами этого пути с дальнейшим выходом на Днепр, Десну, Оку, Дон27. В источниках названы: острова при входе в Рижский залив Хийумаа (Dag - в "Саге о гутах") и Сааремаа (Ssla, Eyssla - в скальдических стихах, разных видах саг); Виндава (совр. Вентспилс), или река Вента (Vindy - в рунической надписи); мыс Колкасрагс на западе Рижского залива (Domesnes - в рунической надписи); несколько балтских народов на территории Латвии (или названия их земель) - курши (Krir, Krland - в сагах и географических сочинениях), земгалы (Smgallir - в нескольких рунических надписях), ливы (Lifland - в рунических надписях, саге о древних временах и географических сочинениях); Западная Двина (Dna - в сагах и географических сочинениях); Герсике (Gerseka-borg - в одном из списков "Саги о Тидреке Бернском"); Полоцк (Pallteskja - в поздней королевской саге, географических трактатах и сагах о древних временах); Drfn - река недалеко от Полоцка (в туле с перечислением рек, в "Пряди о Торвальде Путешественнике" и "Саге о крещении"); Днепр (Nepr - в географических сочинениях и сагах о древних временах); Смоленск (Smaleskia - в географическом сочинении и в "Саге о Тидреке") и, может быть, Гнездово под Смоленском (Srnes Gaar - в географическом сочинении)28.
Как отмечает В. А. Брим, саги отличаются "необычайной скудостью и часто неточностью" в описании всего пути "из варяг в греки"29. Скажем, "участок пути, проходящий через Финский залив к Неве и через Волхов к великому волоку, ни в одном скандинавском источнике не описан, хотя он имел первостепенное значение в эпоху варяжских движений"; "Ладожское озеро... нигде в скандинавской литературе не упомянуто"; "трудный и, вероятно, небезопасный участок пути волоком из Ловати на Двину и из Двины на Днепр нигде в исландских и вообще скандинавских памятниках не упомянут"30.
Действительно, маршрут из Швеции в Новгород через Ладогу совершенно естественен31, и, видимо, вследствие этого, он крайне редко фиксируется в сагах. Тем не менее, в них иногда говорится о том, что, возвращаясь из Новгорода в Скандинавию, путешественники останавливаются в Ладоге, где садятся на корабли:
Магнус, сын Олава, начал после йоля свою поездку с востока из Хольмгарда вниз (т. е. к побережью. - Т. Д.) в Альдейгьюборг. Стали они снаряжать свои корабли, когда весной сошел лед. [...] Конунг Магнус отправился весной с востока в Свитьод. Так говорит Арнор: "Молодой воин созвал мужей в поход. Смелая дружина воина отправилась в боевом снаряжении на корабли. Отважный конунг повел заиндевелый корабль с востока из-за моря. Благоприятный ветер привел [корабль] хёвдинга в Сигтуну"32.
Кальв и его люди пробыли в Хольмгарде, пока не прошел йоль. Отправились они тогда вниз (т. е. к побережью. - Т. Д.) в Альдейгьюборг и приобрели там себе корабли; отправились с востока, как только весной сошел лед33.
Важно отметить, что речь в приведенных фрагментах идет не о плавании по Волхову, а о зимнем движении из Новгорода в Ладогу, т. е. по замерзшей реке или вдоль реки34. Также порой говорится о том, что, приплыв на восток, путешественники останавливаются в Ладоге и лишь один из них отправляется в Новгород для получения разрешения на дальнейшее плавание (см. Очерк 4).
Итак, отрезок пути, соединяющий Скандинавию с Новгородом, худо-бедно источниками освещен. Но что мы знаем из саг о дальнейших маршрутах? Известно, что в Ильменском бассейне смыкались два важнейших торговых пути средневековья, пересекавших Восточную Европу, - Балтийско-Волжский путь и путь "из варяг в греки"35. Однако о пути по Волге в источниках нет ни слова. Единственное, что упоминается в сагах, это "старшие" города Ростово-Суздальской земли: Суздаль (Srsdalr), Ростов (Rostofa) и Муром (Mramar)36, и это выдает факт знакомства с Волго-Окским междуречьем.
Сведения о Днепровском отрезке пути тоже не отличаются полнотой. Так, в "Саге о Харальде Сигурдарсоне" по "Гнилой коже" рассказывается, как Харальд Сигурдарсон "выбрался из Миклагарда (Константинополя)", преодолев цепи в заливе Золотой рог, и поплыл "дальше в Свартахав (Черное море)", а затем "на север за море, а оттуда едет он по Аустррики (Руси) в Хольмгард (Новгород)"37. Автор "Красивой кожи" явно заимствует эту сцену из "Гнилой кожи", но делает одно существенное дополнение, источник которого нам не известен. Он называет еще один отрезок водного пути между Черным морем и восточноевропейскими реками:
С этим выбрался Харальд из Миклагарда и поплыл так по Свартахав. [...] Тогда поплыл он на север в Эллипалтар, оттуда поехал назад по Аустррики38.
Комментируя топоним Эллипалтар (Ellipaltar), А. И. Лященко отмечает: "Черное море, м. б. искаженное Hellespontus"39. Издатель "Круга земного" Бьярни Адальбьярнарсон40, а также переводчик на английский язык Л. М. Холландер41 и издатели русского перевода42 видят в гидрониме Ellipaltar обозначение устья Днепра. Однако Бьярни Адальбьярнарсон отмечает, что слово образовано из греч. и лат. paludes, имеющих значение "болото". В этой связи целесообразно вспомнить восходящее к античности название Азовского моря: Paludes Maeiotici "Меотийские болота", или просто Paludes (форма мн. ч., как и в дисл. Ellipaltar). Вероятнее всего, скандинавский гидроним следует понимать как "Азовское море", тем более что путь по Дону и Северскому Донцу на Днепр был реальностью уже в IX в.43
В "Саге о крещении" говорится о том, как Торвальд Кодранссон и Стевнир Торгильссон добирались из Миклагарда (Константинополя) "до Кёнугарда (Киева. - Т. Д.) восточным путем по Непру (Днепру. - Т. Д.)"44. В "Саге о Хаконе Хаконарсоне" Стурлы Тордарсона путешествие Эгмунда из Новгородской земли в Иерусалим обозначается как движение "по еще более восточному пути к морю"45.
Мы можем не сомневаться, что присутствие скандинавов в Восточной Европе, документируемое большим числом норманнских древностей46, несомненно, имело своим следствием знакомство варягов с восточноевропейской системой речных путей. Однако это знакомство проявилось в источниках весьма специфическим образом. Древнескандинавские источники (в первую очередь саги) отличает односторонняя в целом ориентация интереса: "положительные данные" в них, как правило, относятся только к скандинавским странам, источники не фиксируют своего внимания на географии соседних земель и, может быть, даже приурочивают место действия за пределами Скандинавии к ряду наиболее привычных, трафаретных областей или пунктов, а потому содержащаяся в них информация не полна и местами не точна. Перед нами, скорее, образ пути, нежели конкретные путевые данные.
Очерк 2. "Великие реки": восточноевропейские речные пути на "ментальной карте" средневековых скандинавов
Зафиксированные на "ментальной карте" древних скандинавов1, речные пути Восточной Европы нашли свое отражение и в их письменных памятниках.
Скандинавским источникам известно девять восточноевропейских рек. Это - Северная Двина (Vna), Западная Двина (Dna), Днепр (Nepr, Danpr), Нева (Nyia), Сейм (Seimgol), Дон (Dn, Tanais), Волга (Olkoga), Кама (Kuma) и река недалеко от Полоцка (Drfn).
Анализ большой совокупности памятников древнескандинавской письменности позволяет говорить об отразившемся в них существовании в Скандинавии двух этногеографических традиций, зафиксированных в скальдических стихах, рунических надписях и королевских сагах, с одной стороны, и в географических сочинениях, скальдических тулах и сагах о древних временах - с другой, и отражающих определенную пространственную и временню очередность проникновения скандинавов в Восточную Европу. Совокупное изучение древнескандинавской топонимии Восточной Европы приводит к выводу, что каждая группа источников имеет свою топонимическую номенклатуру. При этом очевидно, что хронология письменной фиксации топонимов соответствует последовательности их возникновения в языке древних скандинавов, хотя прямого соответствия между реальностью и литературой не наблюдается: в письменных памятниках лишь намечается общая линия развития древнескандинавской топонимии Восточной Европы2.
В источниках X-XI вв. (скальдических стихах и рунических надписях) упоминается значительное число гидронимов: имена Балтийского моря (Austmarr, Eystrasalt)3 с Финским заливом (? Hlmshaf)4, Белого моря или Ледовитого океана (Gandvk)5, двух Двин - Западной (? Dun)6 и Северной (Vna)7. Прибалтийская топонимия связана с морем: это названия мыса Колкасрагс (Domesnes)8, острова Сааремаа (Ssla)9, а также нерасшифрованное скальдом выражение "все сюслы" (allar Sslur)10, прочитываемое исследователями, вслед за Снорри Стурлусоном11, как обозначение острова Сааремаа и лежащей против него эстонской области Ляэнемаа (Aalssla королевских саг). В древнерусской зоне находятся лишь названия двух городов - Aldeigja "Ладога"12 и Hlmgarr "Новгород"13 - и обозначение Руси (Garar)14, возникшее применительно к цепочке укрепленных поселений на берегах Волхова, на начальной стадии пути "из варяг в греки", точнее - на пути от Ладоги до Новгорода15. С известными оговорками мы можем утверждать, что в этих источниках находят отражение три известных скандинавам "входа" на Восточно-Европейскую равнину: по Западной Двине; через Финский залив и Ладогу; по Северной Двине. Однако из восточноевропейских рек к первой из двух выделяемых нами этногеографических традиций принадлежат лишь две реки - Северная Двина и Западная Двина.
Vna (Северная Двина)
Река Vna известна большому числу источников - скальдическим стихам, сагам разных видов, географическим сочинениям и проч. Подавляющее большинство исследователей склонно считать, что Vna - это Северная Двина. Наиболее серьезным доводом в пользу такого прочтения остается наличие созвучных названий этой реки в русском (Двина), финском (Viena) и древнеисландском (Vna) языках. Из многочисленных толкований гидронима Двина (Северная)16 наиболее приемлемым представляется не учтенное Фасмером, но добавленное в словарную статью О. Н. Трубачевым17 объяснение этого имени как родственного русскому слову два18. Ср. у Сигизмунда Герберштейна в "Записках о Московии": "Область и река Двина получили имя Двины от слияния рек Юга и Сухоны, потому что Двина по-русски значит ‘два' или ‘по два'"19.
Однако в скальдике гидроним Vna нередко выступает метафорическим обозначением реки вообще. Так, например, Vna входит в качестве составляющей в сложный кеннинг поэзии в висе скальда X в. Эйнара Хельгасона по прозвищу Звон Весов20 или выступает обозначением реки в висе скальда X в. Эгиля Скаллагримссона, посвященной гибели в Англии его брата Торольва:
Gekk, ss isk ekki,
jarlmanns bani snarla,
reklundar fell, undar,
rlfr gn strum;
jr grr, en vr verum,
Vnu nr of mnum,
helnau es at, hylja
harm, gtum barma21.
В буре Одина смело
Шел убийца ярла.
Пал отважный Торольв.
На равнине Винхейд
Травы зеленеют
Над могилой брата.
Тяжко это горе,
Но его мы скроем22.
Выше в саге (гл. 52) рассказывается, как английский конунг Адальстейн (Этельстан) Благочестивый назначает сражение (в котором затем погибнет один из предводителей его войска, Торольв, брат Эгиля) вторгшемуся в Англию конунгу скоттов Олаву Красному "и предлагает как место битвы равнину Винхейд возле леса Винуског"23. Р. Франк полагает, что автор саги поместил вису в неверный прозаический контекст, - в действительности же она описывает гибель Торольва во время его экспедиции в Финнмарк и Кирьялаланд, о которой говорится в главах 14-17 саги, а значит, Vnu nr "рядом с Виной" следует понимать как "рядом с Северной Двиной"24. Возражения М. Тауненда основываются на "Драпе об исландцах" Хаука Вальдисарсона (XII в.), в девятой и десятой строфах которой говорится о том, что Торольв и Эгиль сражались в войске английского конунга Адальстейна. На основании этого источника исследователь заключает, что традиция, повествующая о гибели Торольва в битве в Англии, возникла до "Саги об Эгиле", а следовательно, Vna (др.-англ. *We(o)n) - это имя английской реки25. К. Цильмер справедливо отмечает, что даже при таком толковании не исключена теоретическая возможность того, что Vna выступает просто обозначением реки, но не является ее конкретным именем26.
В висе (строфе) скальда Глума Гейрасона (ок. 940-985 гг.)27 речь идет о битве конунга с bjarmskar kindir "племенами бьярмов" Vnu bori "на берегу Вины". Вот ее прозаический перевод:
Дерзкий на слово, побеждающий всех конунгов, обагрил сверкающий меч на востоке перед северным селением, там, где я видел, как бегут племена бьярмов. Примиритель мужей снискал себе добрую славу в этом походе: ему, молодому, выпало сразиться на берегу Вины28.
Скорее всего, Vna исходно не являлась обозначением реки Северной Двины, но в висе Глума Гейрасона произошло как бы "соединение" "племен бьярмов" и реки Вины. Однако, поскольку Бьярмаланд, по сагам, расположен на севере, где-то за Финнмарком, и связан с Беломорьем, то по созвучию Вину соотнесли с Двиной (Северной).
Существует, впрочем, и противоположное мнение, что "гидроним Vna (Сев. Двина) в произведениях скальдов стал использоваться как поэтический термин для обозначения реки"29. Однако, не имея для X века доказательств столь хорошего знакомства скандинавов с Северной Двиной, чтобы ее именем они называли другие реки, мы можем полагать, что соотнесение скальдической реки Вины с реальной рекой - Северной Двиной - произошло позднее, в результате плаваний скандинавов в Белое море30. Именно поэтому в сагах топоним Bjarmaland изменил свое значение по сравнению с более ранними источниками - с рассказом Оттара, Историей Норвегии и др.31 Изначально топоним Bjarmaland мог служить для обозначения всей западной половины Беломорья между реками Онега и Стрельна (или Варзуга). В сагах, надо полагать, это название относится уже преимущественно к низовьям Северной Двины.
Три сюжета связывают Бьярмаланд с рекой Виной: битва Эйрика Кровавая Секира у реки Вины по "Саге об Эгиле"; битва Харальда Серая Шкура на берегу Вины по процитированной выше висе скальда Глума Гейрасона, "Красивой коже" и "Кругу земному" Снорри Стурлусона; ограбление капища бьярмийского божества Йомали на берегу Вины, со значительными вариациями представленное в "Круге земном" и в ряде саг о древних временах.
Снорри рассказывает, как скандинавы, приплывшие в Бьярмаланд, остановились в некоем торговом месте (kaupstar), а по окончании торга поплыли прочь (t) по реке Вине и вышли в море (til hafs t); задумав ограбить капище местного божества, они сошли на берег (gengu land upp) и шли сначала равниной, а затем большими лесами; спасаясь бегством от охранявших капище бьярмов, они поставили парус, корабль их быстро вышел в море (gekk skipit brtt t hafit), и поплыли они по Гандвику (yfir Gandvk)32. Детали, содержащиеся в сагах о древних временах, более конкретны: в "Саге о Хальви" появляется Vnumynni "устье Вины"33; "Сага о Боси" дает название лесу - Vnuskgr "Винский лес"34; в "Саге о Стурлауге" возникает при плавании "вверх по реке Вине" (framan at nni Vnu) равнина, расположенная fyrir vestan na "к западу от реки"35; наконец, "Сага об Одде Стреле" говорит о том, что "в реке (Вине) лежит много островов" (eyjar liggja margar nni) и что приплывшие в Вину скандинавы "встали на якорь у того мыса, который выдавался из суши" (eir kasta akkerum undir nesi einu, at gekk af meginlandi)36. Из сравнения королевских саг и саг о древних временах можно заключить, что расширение сюжетов достигается в этих последних как при помощи усиления сказочных деталей, так и посредством уточнения и введения в текст реальных географических знаний, отсутствующих в традиции королевских саг. Впрочем, трудно сказать, какие дополнительные реальные сведения о реке Vna привнесены авторами саг о древних временах, и привнесены ли вообще.
Dna (Западная Двина)
Считается, что единственная восточноевропейская река, названная в рунических надписях на мемориальных стелах, это - Dna.
Выражение austR . i . tuna . asu было зафиксировано в рунической надписи XI в. на не сохранившемся до нашего времени камне из Бёнестада (Bnestad) (S 121). С. Бюгге предположил наличие ошибок в словах tuna и asu. К первому он добавил конечное R, а во втором произвел перестановку гласных. Такая конъектура позволила ему получить (вместо бессмысленного словосочетания) чтение austr Duna sa "на востоке в устье Двины" (sa - Д. п. от ss "устье"). Э. Брате увидел в первом слове Р. п. мужского имени Tun(n)e, а относительно второго предположил (по аналогии с i . ikuars . lii "в войске Ингвара"), что это - Д. п. какого-то специального термина для обозначения военного отряда. Впрочем, он и сам подчеркнул, что такого слова в древнескандинавских языках нет. Тем не менее, по утверждению Е. А. Мельниковой, "как более обоснованная, всеми исследователями была принята интерпретация Бюгге"37. Недавно проведенный пересмотр этого материала эстонской исследовательницей К. Цильмер не позволил ей принять ни то, ни другое толкование словосочетания i . tuna . asu38. Так что, в свете ее исследований, принадлежность Западной Двины ранней этногеографической традиции оказывается под вопросом.
Река Dna упоминается в героической скальдической песни XII в. "Krkuml"39, а также в исландском географическом трактате (см. ниже), в скальдической туле (см. ниже) и в "Саге о Хрольве Пешеходе" (записанной в начале XIV в. саге о древних временах), где утверждается, что "эта река - третья или четвертая по величине на земле" 40.
В "Krkuml" Рагнар Лодброк воспевает перед смертью свои подвиги и среди прочего утверждает: "Мы победили восемь ярлов на востоке от устья Дюны". По поводу этих слов В. А. Брим замечает, что "вероятно, исторический Рагнар сам и не был героем упомянутых в этой фразе событий, но для нас здесь важно только указание на какие-то скандинавские экспедиции по Западной Двине"41.
*
В географических сочинениях XII-XIV вв., принадлежащих ко второй традиции, объем сведений о Восточной Европе сильно увеличивается. Детальный анализ исландских географических трактатов, проведенный Е. А. Мельниковой, выявил, что они сохранили картину Восточной Европы X - начала XII в., т. е. до татаро-монгольского нашествия, до образования Литовского государства, до завоевания Орденом прибалтийских земель42.
Исландский географический трактат под названием "Великие реки", датируемый по древнейшей рукописи временем не позднее начала XIV в., содержит, среди прочего, следующий текст:
Река, которая отделяет Европу от Азии, называется Танаис. Дун называется река самая многоводная в Европе. В нее впадают 60 больших рек, и [она] впадает в море семью рукавами, [и] все они велики. В этой части мира другие великие реки таковы: Непр и Нюйа, Сеймгол, Дуна, Олькога, Вина, Кума, Саксэльв, Падус, Тибр, Родон, Бетус43.
Наряду с Дунаем, Эльбой, По, Тибром, Роной и Гвадалквивиром, здесь названы восемь (выделенных мной в переводе) восточноевропейских рек - Tanais (Дон), Nepr (Днепр), Nyia (Нева), Seimgol (Сейм), Dna (Западная Двина), Olkoga (Волга), Vna (Северная Двина) и Kuma (Кама). В отличие от западноевропейских гидронимов, упоминаемых в латиноязычной географической литературе, восточноевропейские гидронимы известны только скандинавским сочинениям и не встречаются в западноевропейской хорографии соответствующего времени.
Tanais (Дон)
Tanais назван здесь не в общем перечне рек, а как граница между Европой и Азией. Именно в этом качестве и под этим названием река известна античной и средневековой географии (см. у Орозия или Гонория Августодунского: "Европа начинается от реки Танаис") и картографии (показана на большинстве даже самых схематичных карт)44. В том же качестве она упоминается в первой главе "Саги об Инглингах" Снорри Стурлусона:
Круг земной, где обитает род человеческий, сильно изрезан заливами. Большие моря вдаются в землю из окружающего [ее] океана. Известно, что море тянется от Нёрвасунда и вплоть до Йорсалаланда. От этого моря отходит на северо-восток длинный залив, который называется Свартахав. Он разделяет трети света. Восточная называется Азией, а западную некоторые называют Европой, а некоторые - Энеей. А к северу от Свартахав простирается Свитьод Великая, или Холодная. [...] С севера, с гор, лежащих за пределами всех населенных мест, течет через Свитьод река, правильное название которой Танаис. Раньше она называлась Танаквислом, или Ванаквислом. Она впадает в Свартахав. [Область] по Ванаквислу звалась тогда Ваналандом, или Ванахеймом. Эта река разделяет трети света. Восточная называется Азией, а западная - Европой45.
Границей между Европой и Азией Танаис выступает и в норвежском переводе Библии "Stjrn" ("Руководство"):
Европа начинается у большой и знаменитой реки Танаис и идет до северного внешнего моря, а на запад вплоть до пределов Испании, а ее восточная половина и южная часть начинаются у Понта и доходят вплоть до Великого моря и кончаются у тех островов, которые называются Гадес46.
Любопытно, что если в переводе библии и Дон, и Черное море названы традиционными, восходящими к античности именами (Танаис и Понт), то в "Саге об Инглингах" наряду с Танаисом появляются изобретенные Снорри синонимы Танаквисл и Ванаквисл, а Черное море называется традиционным для древнескандинавской литературы именем Свартахав (Svartahaf, от svartz "черный" и haf "море"). Ни в одном другом древнеисландском сочинении Черное море в качестве границы между Европой и Азией не названо.
Tanais у Снорри стекает с гор, лежащих на севере за пределами всех населенных мест, т. е., можно думать, с Рипейских гор47, протекает через Великую Свитьод и впадает в Черное море, что не противоречит античному представлению, унаследованному средневековой географией. Г. Сторм справедливо подметил, что под "правильным названием" Снорри, скорее всего, имел в виду "латинское наименование" этой реки48.
Что касается синонимичных названий Дона Tanakvsl и Vanakvsl, то второе из них означает "Устье ванов" (vana - род. падеж мн.ч. от сущ. vanr, обычно употребляемого в форме мн.ч. vanir "ваны"49; kvsl "устье"50). Снорри строит свое изложение так, что из него можно заключить, будто путем следующего (невозможного в принципе) фонетического перехода латинское наименование Дона - Tanais - произошло от "Устья ванов": Vanakvsl > Tanakvsl > Tanais, а значит, устье Дона издревле было местом обитания ванов. Определить место земного обитания ванов Снорри понадобилось потому, что в "Саге об Инглингах" он излагает миф о войне асов51 и ванов (войне, приводящей к консолидации общины богов), но асы, противники ванов в этой войне, согласно легенде о заселении Скандинавии, имеют место земного обитания - они являются выходцами из Азии.
Искусственные построения Снорри можно было бы оставить без внимания, если бы они не имели дальнейшей истории. Однако на исландской карте середины XIII в. (GKS 1812 4o) граница между Европой и Азией обозначена как Tanakvisl fluvius maximus "Великая река Танаквисл"52.
Seimgol (Сейм)
Seimgol (Сейм) - левый приток Днепра, соединявший Днепровский путь с Волго-Окским и Донским, а потому занимавший важное место в центральной части восточноевропейской речной системы. Такое прочтение гидронима предложено Е. А. Мельниковой53. Мне оно представляется более вероятным, нежели разделяемое рядом исследователей54 и убедительно отвергнутое Мельниковой мнение, что следующие одно за другим имена Seimgol и Duna относятся к одной реке - "земгальской Двине", т. е. к Западной Двине.
Olkoga (Волга)
Существует мнение, что Olkoga - это обозначение Волхова55. На мой взгляд, подобное толкование исключено: в противном случае мы имели бы фиксацию этого имени в первом топонимическом пласте, ибо лежащая на Волхове Ладога (Aldeigja) была освоена скандинавами (согласно имеющимся археологическим данным) уже в середине VIII в., т. е. почти на век раньше, чем остальная часть пути "из варяг в греки". Однако в ранних источниках этого имени нет. Olkoga - принадлежность второго пласта, равно как и Nepr "Днепр", ибо в Днепро-Двинское и Волго-Окское междуречья скандинавы, естественно, проникли несколько позднее, нежели в "начальные" точки пути. Выбирая между двумя прочтениями этого гидронима, Е. А. Мельникова затрудняется отдать предпочтение какому-либо одному из них и считает, что "единственное, что, пожалуй, говорит в пользу отождествления гидронимов Olkoga и Волга, - это сохранение в скандинавской форме окончания -га, свойственного финским субстратным гидронимам" европейского Севера, тогда как - утверждает исследовательница - "объяснить переход -ов в гидрониме Волхов (даже в его архаичной форме -ово-) в -ga невозможно"56.
Nepr (Днепр)
Nepr упомянут в той же форме, что и в трактате "Великие реки", в скальдической туле (см. ниже) и в "Саге о крещении" (см. ниже). При сопоставлении древнескандинавской формы Nepr с древнерусской былинной формой Нпръ высказывались две противоположные точки зрения. С. Рожнецкому "кажется... естественным" "объяснение былинного Непра из др.-сканд. (и тоже из др.-шведского) Nepr": он предполагает, "что существовали русские былины... сложенные по образцу варяжских песен, упоминающих Nepr, и перенятые вместе с их содержанием"57. Напротив, Е. А. Мельникова допускает, что скандинавская форма может восходить к русской былинной58, и это представляется мне более вероятным, поскольку при создании топонимии и гидронимии как "Восточного", так и "Западного пути" древними скандинавами достаточно регулярно соблюдался принцип фонетического уподобления59.
Здесь же упомяну, что как обозначение Днепра в древнескандинавской письменности также встречается форма Danpr, от которой происходит ойконим Danparstair, упоминаемый в двух эддических песнях - в "Гренландской Песни об Атли"60 и в "Песни о Хлёде"61 - и в одной из саг о древних временах - в "Саге о Хервёр и конунге Хейдреке", местами восходящей к германской героической поэзии, но все же созданной в XIII в. и сохранившейся в рукописях XIV-XV вв.62 Урсула Дронке полагает, что, вероятно, Днепр был зафиксирован в героических песнях как территория расселения готов, каковых здесь локализует римский историк VI в. Иордан63. Древнескандинавская форма Danpr соответствует форме Danaper у Иордана64. Аналогично Г. Шрамм рассматривает имя Danpr как восходящее к готской традиции название Днепра, употреблявшееся в Среднем Поднепровье65.
Nyia (Нева)
В связи с приведенными выше рассуждениями относительно гидронима Olkoga "Волга" возникает вопрос о том, почему название реки Невы принадлежит к более поздней традиции? Дело в том, что Нева была "в свое время много шире, чем теперь, и имела даже вид пролива в Финский залив, пролива, быть может, не исчезнувшего даже около времени Нестора, который прямо говорит, что "того озера (Нево или Ладожского) впадает устье в море Варяжское", т. е. не называет р. Невы, хотя знает Ловать, Волхов и другие"66. Соответственно, и скандинавы не знали этого гидронима. По мнению В. А. Брима, "путь из Финского залива в Ладожское озеро едущим мог представляться скорее каким-то заливом или проливом, чем рекою"67. Вполне возможно, что Нева и Ладожское озеро исходно воспринимались скандинавскими мореплавателями как непосредственное продолжение Финского залива, не требующее отдельного названия68.
Финское слово neva означает "болотистая местность". Первоначально оно выступало именем не реки и не Ладожского озера (летописного "озера великого Нево"), а окруженной болотами южной части озера - Nevajrvi69. Скандинавское и ганзейское имя Невы Ny (N, Nyu), равно как и Nyia трактата "Великие реки", возникли путем народно-этимологического осмысления Neva как "новый"70.
Kuma (Кама)
При том что гидроним Kuma встречается только в одном тексте, исследователи соглашаются, что это - обозначение Камы, притока Волги71.
*
Значительное число восточноевропейских рек названо и в одной из тул (скальдических перечней поэтических синонимов - так называемых хейти) конца XII в. Эти тулы приводятся в "Младшей Эдде" (после раздела "Язык поэзии") и включают в себя хейти морских конунгов и великанов, богов и людей, битвы и различных видов оружия, рыб и животных, неба и земли, морей и рек72. Интересующая нас тула состоит из шести строф по шесть строк в каждой и перечисляет возможные в скальдических стихах обозначения рек73. В трех ее строфах упомянуто шесть восточноевропейских гидронимов, пять из которых, действительно, не встречаются в поэзии скальдов. Это - Dn "Дон", Dna "Западная Двина", Olga "Волга" (?), Nepr "Днепр" и Drfn - река недалеко от Полоцка. Скальдам X в. известна лишь одна из шести названных здесь рек, а именно Vna (Северная Двина).
Dn (Дон)
В отличие от того, как он упоминается в трактате "Великие реки", Дон в скальдической туле никак не выделяется из общего перечня рек. О. Прицак предлагает двойное толкование исландского имени: "Дон" и "Донец"74.
Olga (Волга [?])
По поводу гидронима Olga следует оговориться, что его прочтение не столь однозначно ("Волга"), как это видится О. Прицаку75. Е. А. Мельникова, вслед за Е. А. Гуревич, видит в этом имени эпитет со значением "шумящий" и полагает, что "оно не является гидронимом и не может быть искаженным вариантом названия Волга". Впрочем, как подчеркивает исследовательница, в ряде рукописей вместо хейти olga мы обнаруживаем слово Alkoga, скорее всего, идентичное гидрониму Olkoga в географическом сочинении "Великие реки". Логичным представляется объяснение, что составителю тулы - исландцу начала XIII в. - локализация реки с названием Olkoga могла быть неизвестна, а потому он предпочел заменить неясный гидроним эпитетом olga76. Из этого рассуждения следует, что такого варианта, как Olga, у древнескандинавского обозначения Волги не было, но, тем не менее, очевидно, что до составителя тулы имя Волги в перечне рек, в том или ином виде, дошло.
Drfn (Дрёвн)
О том, что Drfn - это река недалеко от Полоцка, известно не из перечня имен, а из двух саг второй половины XIII в., восходящих к несохранившейся латиноязычной "Саге об Олаве Трюггвасоне" монаха Гуннлауга (ум. ок. 1218 г.). Это - "Сага о крещении", епископская сага, известная из "Книги Хаука" (1323-1329 гг.), и "Прядь о Торвальде Путешественнике", сохранившаяся в рукописи XV в.
Сага повествует о двух исландцах, Торвальде Кодранссоне и Стевнире Торгильссоне, которые в 1000 году
...отправились оба вместе по всему свету и вплоть до Йорсалахейма (Палестины. - Т. Д.), а оттуда до Миклагарда (Константинополя. - Т. Д.) и далее до Кёнугарда (Киева. - Т. Д.) восточным путем по Непру (Днепру. - Т. Д.). Торвальд умер в Руссии (на Руси. - Т. Д.) недалеко от Паллтескьи (Полоцка. - Т. Д.). Там он похоронен в одной горе у церкви Иоанна Крестителя, и зовут его святым. Так говорит Бранд Путешественник: "Я пришел туда, где Торвальду Кодранссону Христос дал упокоение, там он похоронен на высокой горе вверх по течению Дрёвна у церкви Иоанна"77.
Прядь, в свою очередь, сообщает, что Торвальд основал в Гардарики монастырь при церкви Иоанна Крестителя, где и окончил свою жизнь, и был там похоронен. "Тот монастырь стоит под высокой горой, которая зовется Дрёвн"78.
Указание саги на то, что исландский миссионер Торвальд Кодранссон умер на Руси "недалеко от Полоцка" и похоронен "на высокой горе upp i Drafne (вверх по течению Дрёвна) у церкви Иоанна" не следует понимать буквально, поскольку число опорных ориентиров (этно-, топо- и гидронимов), с которыми можно соотнести ту или иную местность в пределах Древнерусского государства, крайне ограничено, и в понятие "недалеко от Полоцка" может входить, по саге, вся Полоцкая земля. На мой взгляд, в качестве возможного местонахождения этой реки можно предложить район Браслава Завилейского79, расположенного "на северо-западной окраине Полотчины, у литовских границ, в неприступном высоком месте, на перешейке между озерами Дривято и Новято"80. Помимо озера Дривяты, поблизости расположено озеро Дрисвяты, а в окрестностях - целый гидронимический узел со сходными названиями, любое из которых, в силу звукового сходства, могло быть передано при помощи скандинавского гидронима Drfn. В предложенном толковании текста81 реальная и саговая топография и гидронимия находятся в полном соответствии; в пользу него говорит также и вполне очевидное присутствие в этом регионе скандинавов (в 6 км к северу от Браслава находится Масковичское городище, при раскопках которого были обнаружены многочисленные фрагменты костей, датируемых XI-XIII вв., с нанесенными на них руническими надписями82); открытым, правда, остается пока вопрос о церкви Иоанна Крестителя. Впрочем, на одном из Браславских озер есть остров с названием Монастырь.
*
Итак, повторю еще раз: скандинавским источникам известно девять восточноевропейских рек. Это - Северная Двина (Vna), Западная Двина (Dna), Днепр (Nepr, Danpr), Нева (Nyia), Сейм (Seimgol), Дон (Dn, Tanais), Волга (Olkoga), Кама (Kuma) и река недалеко от Полоцка (Drfn).
В памятниках древнескандинавской письменности содержатся также упоминания двенадцати городов, соотносимых как авторами этих сочинений, так и их последующими издателями и комментаторами с древнерусскими городами: это Hlmgarr, Aldeigjuborg, Knugarr, Pallteskia, Smaleskia, Srdalar, Mramar, Rostofa, Srnes, Gaar, laborg, Danparstair83. Первые восемь из них практически однозначно отождествляются исследователями с Новгородом, (Старой) Ладогой, Киевом, Полоцком, Смоленском, Суздалем, Муромом и Ростовом (остальные имеют не столь однозначные толкования). Семь из этих восьми входят в число десяти городов, относимых русской летописью к IX веку. Со всей очевидностью проступает их "‘водноторговый' характер"84, их связь с важнейшими торговыми путями рубежа первого и второго тысячелетий: так, Полоцк, Смоленск, Муром, Ростов и Суздаль принадлежат водной магистрали Западная Двина - Днепр - Ока - Волга; Ладога, Новгород, Смоленск, Киев - этапы пути "из варяг в греки" (Волхов - Ловать - Днепр). Скорее всего, именно этим обстоятельством объясняется знакомство скандинавов с названными городами и фиксация этих топонимов в древнескандинавской письменности.
По скандинавским источникам не представляется, к сожалению, возможным составить представление о времени функционирования водных путей, поскольку в ранней традиции зафиксировалась гидронимия начального периода пребывания скандинавов в Восточной Европе, пока Ладога была "конечным пунктом" идущей со скандинавского севера торговой магистрали; а уже в более поздней - все прочие сведения. Вместе с тем совершенно очевидно, что в скандинавской картине мира присутствуют все основные восточноевропейские речные пути: Западнодвинский, Северодвинский, Днепровский и Волго-Камский.
Очерк 3. "Три реки текут с востока через Гардарики, и самая большая река та, что находится посредине"
Восточноевропейская речная система была идеальной дорогой для дальней международной торговли, и, вне всякого сомнения, она была хорошо известна скандинавским викингам. В Очерке 2 я отмечала, что в памятниках древнескандинавской письменности зафиксированы названия девяти восточноевропейских рек: Vna "Северная Двина", Dna "Западная Двина", Днепр (Nepr, Danpr), Нева (Nyia), Сейм (Seimgol), Дон (Dn, Tanais), Волга (Olkoga), Кама (Kuma) и река недалеко от Полоцка по имени Drfn.
Как это ни парадоксально, в их число не входит (известный древнерусским книжникам) Волхов, хотя лежащая на Волхове Ладога (Aldeigja) была освоена скандинавами уже в середине VIII в., в то время как на остальной части пути "из варяг в греки" они археологически прослеживаются только со второй половины IX в., да и в источниках речь нередко идет о пути из Скандинавии в Хольмгард (Новгород) и обратно:
Эймунд со своими людьми не останавливаются теперь в пути (из Норвегии. - Т. Д.), пока не пришли на восток в Хольмгард к конунгу Ярицлейву...1
А весной собрался он (Харальд Сигурдарсон. - Т. Д.) в путь свой из Хольмгарда и отправился весной в Альдейгьюборг, взял себе там корабль и поплыл летом с востока (в Швецию. - Т. Д.)2.
Предположение, высказанное на основании материала саг, о том, что суда, ходившие по Балтике и по Волхову, не были однотипны, а следовательно, в Ладоге должна была существовать "дифференциация ремесленного труда по их снаряжению и ремонту"3, подтвердилось археологически. Так, в горизонте Е1 (70-е - 90-е гг. IX в.) "в 1958 г. был раскрыт комплекс, связанный с обработкой железа и бронзы, получивший название кузницы". Работавший здесь мастер среди прочего изготовлял "заклепки, очевидно, для ремонта прибывших сюда северных кораблей"4. Более того, детали кораблей встречаются при раскопках в Старой Ладоге, начиная с самого нижнего горизонта, равно как и железные лодейные заклепки, известные по скандинавским памятникам5. На местное кораблестроение и ремонт грузовых судов указывают также находки корабельных досок, вторично использовавшихся в качестве лицевых частей мостовых, - находка 1970-х гг. на уровне III строительного горизонта Варяжской улицы6. С кораблестроением, или ремонтом кораблей, был связан и скандинавский производственный комплекс VIII в., открытый в 1973-1975 гг.7
Не называют скандинавские источники и реки, ведшей, помимо Невы, из Финского залива в Ладожское озеро и затем в Ладогу, а именно Вуоксы. Последняя представляла собой до XVI в. сквозную водную артерию, шедшую через древнекарельскую племенную территорию от современного Выборга до Приозерска. Картографирование археологических памятников и кладов позволяет говорить о достаточно активном использовании Вуоксинского пути в Ладогу во второй половине VIII-XI в.8 Любопытно, что маркирующий топоним на этом пути источникам известен, а именно - Выборг (Vborg), упомянутый в рунической надписи на камне 1050-1060-х гг. из Гарн-церкви в Оссебю (U 180)9.
Как подчеркивалось в Очерке 1, древнескандинавские источники в целом отличаются "необычайной скудостью и часто неточностью" в описании всего пути "из варяг в греки"10. Причина, вероятно, заключается в том, что в картине мира древних скандинавов, знакомых с системой речных путей и волоков Восточной Европы, присутствовало представление о том, что по ним можно доплыть из Балтики до Руси и даже до Греции. Не случайно, Адам Бременский, имевший датских инф